Как Spot писал ранее, Государственный таможенный комитет опубликовал проект постановления президента, который предлагает установить контроль цен на экспорт 185 товарных позиций плодоовощной и текстильной продукции.
Если выяснится, что предприниматель экспортирует по цене ниже рекомендованной на 30% и больше, о нем сообщат в Государственный налоговый комитет и Департамент по борьбе с экономическими преступлениями при Генеральной прокуратуре.
Документ получил множество негативных отзывов. В частности, экономист Юлий Юсупов назвал его фантасмагорией и шагом назад, а основатель korzinka.uz Зафар Хашимов напомнил, что в прошлом из-за установки минимальных цен фермеры и сельхозпроизводители несли огромные убытки и не могли эффективно реализовывать продукцию на экспорт.
Ранее основатель фермерского хозяйства «Цветущие сады Узбекистана» и экспортер с 14-летним опытом Максуд Рахматуллаев в интервью Spot объяснял, как административное регулирование цен сказывается на экспорте, на примере из собственной практики:
«По опыту прошлого года мы знали, что слива не будет стоить дороже $0,6, и договорились с российским партнером об этой цене. Но „Узагроэкспорт“ установил цену в $1,2. Объяснили партнерам ситуацию, они согласились. А через три дня цены увеличили до $1,5. Партнеры, естественно, отказались покупать. Еще дней через десять цены снова обновились — $0,4. Но период технической зрелости плодов уже прошел, отправлять их уже было нельзя. Поэтому цена на внутреннем рынке сразу упала с 700 сумов до 150 (то есть меньше двух центов). В результате у фермеров гектары сливы просто гниют».
Позже в августе 2018-го ценовое ограничение на экспорт плодоовощной продукции со стороны «Узагроэкспорта» отменили, затем в ноябре экспортеров освободили от ряда налогов. Но, как отметил Зафар Хашимов, государство с удивительной настойчивостью регулярно возвращается к идее контроля над экспортными ценами.
Spot поговорил с предпринимателями в сферах агроотрасли и текстиля и узнал, что они думают о новом законопроекте и как он может отразиться на бизнесе и рынке.
Сооснователь Fratelli Casa и Uzbtextile
Как мы знаем, текстильная отрасль — одна из главных в политике экспорта государства. Отсутствие выручки и освобождение от налогов стимулирует текстильные фабрики экспортировать. А тут государство решило манипулировать частным бизнесом.
Что будет, если постановление примут? На дворе кризис и цены падают. У нас основной рынок сбыта — Россия. Главный конкурент — Бангладеш. Базовые футболки и поло — основные товары экспорта наших фабрик.
Многие построили или планируют конкурировать с Бангладеш, построив интегрированную фабрику, когда начиная с пряжи, заканчивают готовой продукцией. Это многомиллионные инвестиции. Всё ради того, чтобы снизить экспортную цену. А что будет теперь? Государство будет нам указывать экспортную цену во благо наших конкурентов. Гениально!
Многие российские бренды одежды заказывают большую трикотажную часть коллекции у нас. Понятное дело, у нас это дешевле. Я лично знаю несколько фабрик, которые производят полотно. Они поставили швейные фабрики, чтобы сделать конкурентную цену. На «швейке» не зарабатывают, а зарабатывают на производстве полотна.
Например: выпускают 300 тонн полотна в месяц. Чтобы продать это, они берут экспортные заказы на одежду. Как я сказал, на производстве одежды не зарабатывают, а зарабатывают на продаже полотна. Что будет, если цену для них поднимут? Они не смогут предложить конкурентную цену, а значит, не смогут полотно продать.
Для чего это сделали? Чтобы текстильщики не продавали посредникам, искали более богатых заказчиков и чтобы не скрывали свою выручку. Но кто будет скрывать, когда такие льготы? Смешно.
Что будет? Бизнес уйдет в тень. Если «черный вывоз» будет дешевле, чем работать вбелую, все уйдут туда. Конкуренция на внешнем рынке заставит это сделать, чтобы окупить многомиллионные инвестиции. Будет ли достигнута цель этого постановления, покажет время, как это было доказано с сельхозпродукцией в прошлом.
Нармина Акрамова
Основатель и руководитель Textile Control
Приведу пример из экспорта текстиля в сегменте промо. Чаще всего это тендерные позиции, и живая конкуренция складывается из многих составляющих: себестоимость ткани, аксессуарной части, нанесений и принтов, в конце концов, из количественной составляющей заказа и, конечно же, из амортизационных расходов производителя и маржинальности.
Чаще всего торги идут, грубо говоря, за «жадность», то есть, например, один производитель поставил свою маржу в 30%, а другой решил, что ему достаточно и 10% — соответственно, выбирают того, кто дал лучшее соотношение цена-качество.
И тут встает резонный вопрос, как они смогут установить этот регулятор. Представьте себе, что производитель с минимальной маржой выиграл тендер, прошел и так семь кругов ада, взял заказ, сделал экспорт, и тут вдруг его вносят в список «сомнительных поставщиков» и отдают на растерзание налоговой, департаменту (по борьбе с экономическими преступлениями — Spot) и еще целой когорте чиновников.
За что мы боремся? Точно ли за увеличение экспорта и конкурентную рыночную среду?
Зачем тогда такие колоссальные инвестиции в текстильную отрасль? Зачем тогда создавать кластеры? К чему эти расходы, когда тут же мы вводим какие-то барьеры и ограничения? В нашей сфере и так достаточно проблем: нехватка профессиональных кадров, нехватка доступных «коротких» и «длинных» денег.
Не понимаю, к чему тогда старания нашего президента открыть Узбекистан миру, сделать его системным звеном рынка, когда тут же выносится на обсуждение силовой элемент, элемент принуждения и навязывания, угроз и прочего… не понимаю и в растерянности.
Как можно обвинить производителя в недобросовестности, если он сам принял решение отдать заказ в ноль или с минимальной прибылью, чтобы удержать покупателя? К чему мы идем?
Считаю этот законопроект полным бредом, по текстилю в частности. Если эта спонтанная инициатива вдруг возымеет действие, думаю, что это приведет к колоссальным убыткам и закрытию перспектив и желания роста нашей отрасли. Прецедент есть, причем живой — это наши соседи, Туркменистан… но это уже отдельный диалог.
Мансур Рахимов
Соучредитель Mevali Plants и Avocado Organic House
Я думаю, что принимать подобные законы исключительно в целях контроля и наказания недобросовестных предпринимателей сверхвредно для экономики любого государства, более того, еще и малоэффективно.
В подобных ситуациях очень важно учитывать и другую сторону медали, то есть вред, наносимый добросовестному предпринимателю с точки зрения его свободы действий. А для этого важно глубоко и детально проанализировать причины тех или иных операций, реализуемых теми или иными предпринимателями. Другими словами, нужно войти в их положение и посмотреть на вещи с их колокольни.
Человек, который никогда не занимался частным бизнесом, не выплачивал ежемесячные зарплаты сотрудникам, не взлетал и не падал в условиях свободного рынка, не сталкивался с чиновничьим произволом, не может даже представить себе, в каких условиях работают частные компании.
Они не могут понять, что иногда приходится продавать товар даже по себестоимости, а то и ниже: например, наша компания выращивает саженцы для интенсивного садоводства, и сейчас мы яблони отдаем почти по себестоимости, чтобы просто не потерять вложенные деньги.
Если будет на то весомая причина, то и в убыток будем продавать, так как саженцы до следующего сезона могут высохнуть, а высаживать яблони заново на поле, чтоб сохранить их к осеннему сезону, просто нерентабельно. И если в данном случае мы заключили бы экспортную сделку, а цены ограничивали бы нас, то каким образом мы продали бы их? И очень много таких кризисных ситуаций, когда для устойчивости бизнесу важно хотя бы вытащить вложенные деньги — даже если не получить прибыль, то хотя бы просто выжить, не растерять кадры и двигаться дальше.
Кроме того, нельзя применять аналогичные инструменты ко всем отраслям, важно изучить специфику каждой отрасли. Не выслушав мнение большинства из них и не взвесив все за и против, мы не добьемся успеха.
Разумеется, для этого очень важно создать благоприятные условия для развития частных независимых профильных ассоциаций которые будут представлять интересы целых отраслей. Например, за границей тысячи подобных ассоциаций, защищающих интересы производителей саженцев, цветов, ореха, миндаля, персика
Множество развитых и развивающихся стран на первоначальном этапе развития воспринимали либерализацию бизнеса в прямом смысле и искореняли контролирующие механизмы государства. В сильно контролируемой обстановке бизнес не может чувствовать себя свободным, будет много опасений, к тому же государственный контроль — это всегда возможность для коррупционной составляющей для некоторых нечестных чиновников.
Более того, бизнес не сможет активно развиваться, так как придется работать только с представителями власти и некогда будет заниматься своими прямыми функциями. Если местные бизнесмены за многие годы более-менее выработали иммунитет к этому, то иностранцы никогда не придут к нам, пока есть лишние жесткие контрольные механизмы, которые можно трактовать как угодно, — они никогда не приходят туда, где присутствует неопределенность.
Я считаю, что на данном этапе реформ и развития Узбекистану очень рано вводить какие-либо массовые ограничения, практичнее дать свободу бизнесу, пусть работают, создают рабочие места, расширяются, развиваются и платят налоги, инвестируют и реинвестируют — это и есть основная задача государства. В итоге количество узбекских компаний, конкурентоспособных на мировых рынках, будет расти в геометрической прогрессии.
Однозначно, не есть хорошо, что те или иные компании умышленно занижают экспортные цены, но из-за нескольких компаний наказывать всех — не решение проблемы. В такой обстановке бизнес-процессы тормозятся, инвесторы берут паузу и в итоге развитие экономики замедляется, а это означает сокращение налоговых поступлений в госбюджет и рост безработицы.
Эти задачи можно решить простым мониторингом деятельности субъектов без прямого вмешательства и массовых ограничений. Обычный мониторинг контрактов сразу покажет, кто занижает цены систематически, а у кого это было редким вынужденным решением ради благополучия собственного бизнеса. Сейчас, в век информационных технологий, это проще простого.
Другой момент — очень важно развивать сферу качественных консалтинговых услуг, в том числе по организации интенсивных садов и других современных агропредприятий, их эффективному управлению
Одним словом, производственная цепочка от семян до потребления продукции конечным потребителем должна быть разделена среди профессионалов своего дела. Я не думаю, что каждый фермер или большинство фермеров в силе выращивать и подвои, и саженцы, еще и производить продукцию, перерабатывать ее и поставлять до конечного потребителя. Невозможно заниматься всем еще и качественно. Это под силу только считанным гигантским корпорациям.
Наш уважаемый президент вовремя инаугурации заявил, что нельзя взять и изменить стиль мышления чиновников, он подчеркнул, что это будет нелегко и потребует времени. Мы с этим полностью согласны! Однако, и от бизнеса ожидать резкой трансформации как минимум неправильно, бизнес долгие годы работал в других реалиях. Ему тоже необходимо время, а такие контролирующие механизмы снова отбросят нас назад в прошлое.
Подробнее ознакомиться с проектом, внести в него свои предложения и замечания можно до 20 марта.
