Вопрос монополий в Узбекистане в последнее время стал ощущаться особенно остро.
С одной стороны, руководство страны заявляет о намерениях передать в частные руки некоторые отрасли, включая авиасектор, энергетику, ликвидировать монополию на внешний канал интернета.
С другой стороны, государство выкупает сотового оператора, оставив на рынке одного частного игрока, продолжает поддерживать заградительными мерами автомобильную промышленность, которая находится в плачевном состоянии.
Чтобы пролить немного света на происходящие в этой сфере процессы, были приглашены как представители государственной организации, так и независимые эксперты, которые не раз консультировали правительство в различных вопросах.
В дискуссии «Лаборатории бизнеса» приняли участие исполнительный директор консалтингового бюро Smartgov Consulting Азиза Умарова, директор Республиканского центра по обучению основам предпринимательской деятельности Госкомконкуренции Улугбек Камалетдинов и независимый эксперт, директор Центра содействия экономическому развитию Юлий Юсупов.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
Первые кандидаты на вылет
Спикеров попросили назвать три сферы, в которых в первую очередь нужно проводить демонополизацию.
Юлий Юсупов назвал самый очевидный и ожидаемый вариант — автопром, что вызвало бурю аплодисментов, а также авиаперевозки и электроэнергетику.
На вопрос, какие отрасли могут быть приватизированы в последнюю очередь или куда вообще не стоит вовлекать частный сектор, эксперт отметил, что нет ни одной сферы, куда не хотелось бы пускать предпринимателей.
Азиза Умарова в первую очередь также указала автопром, объяснив это необоснованностью такой монополии. Первый главный принцип неэффективности любой монополии — завышенные цены, считает эксперт.
Вторым кандидатом на вылет стало Государственное унитарное предприятие по благоустройству. Причина — во всем мире это делается частным бизнесом, нет необходимости иметь одну компанию на весь город.
Такие компании могут быть в каждом районе отдельно. В итоге убирался бы не только центральный проезд в Ташкенте, а все районы обслуживались бы совершенно по-другому. А если сумму, которая сейчас выделяется на монополию, разделить на все районы, ценность была бы выше, да и государству гораздо дешевле обошлись бы эти услуги.
Третий сектор спикер затруднилась выбрать, потому что велик выбор: вывоз мусора, «Узбектелеком», электроэнергетика и многое другое.
При этом она отметила, что в последнем направлении стоит передавать в частные руки генерацию и ее продажу конечному потребителю, а транспортировку оставить государственной монополией.
Правительство уже заявило о таких намерениях, но, по мнению Азизы Умаровой, на практике монополию нужно было прекратить лет 20 назад. Ведь даже в соседних Казахстане и Кыргызстане генерированием электроэнергии давно занимается частный сектор.
Демонополизировать можно всё
Улугбек Камалетдинов, как представитель государственной организации сделал небольшой экскурс по монополиям в стране.
Он напомнил, что они разделяются на две категории: предприятия, которые имеют добавочную долю от 35% на рынке товаров и услуг, а также естественные монополии (10 видов деятельности — генерирование и транспортировка электроэнергии, нефтегазовая транспортировка, железная дорога, аэропорты, горячее водоснабжение, канализация, холодное водоснабжение и другие).
Компаний, обладающих большой долей на рынке, по состоянию на 1 октября насчитывается 94, естественных монополий — 141.
Каждый год из реестра выводится около 12−25 предприятий. В 2017 году, например, вывели порядка 40 компаний. Это значит, что в сферах, где эти компании ведут деятельность, появилась конкуренция.
В качестве примера Улугбек Камалетдинов привел компанию, производящую краску для автомобилей. Когда она открывалась в конце 90-х годов, она, естественно, была единственная и до последнего времени занимала лидирующую позицию. Но за 20 лет появилось 600 конкурентов, и доля монополиста в прошлом году снизилась до 17%.
В области естественных монополий похожая ситуация: в прошлом году список сократился на 14 предприятий.
«При определенном подходе и хорошей подготовке можно демонополизировать все отрасли. Только делать это нужно поэтапно. Исключение могут составить лишь трубопровод, кабели, железные дороги, потому что бессмысленно прокладывать их заново. Можно только повысить их эксплуатационную эффективность. А всю операторскую работу — генерация, производство, реализация, оптовая закупка, розничная продажа — можно передавать в частный сектор. Думаю, экономика уже готова к этому», — сказал представитель Госкомконкуренции.
По его словам, прецеденты уже есть. Например, солнечная электростанция в Каракалпакстане. Кроме того, в конце ноября президент подписал указ о разделении «Узбекистон хаво йуллари» на несколько компаний.
Демонополизация авиасектора — работа не нескольких месяцев, а лет, считает Камалетдинов. Для сравнения, у «Узбекистон хаво йуллари» 28 бортов, у Turkish Airlines — 368, при этом в турецкой компании работает 31 тыс. человек, а в Узбекистане — 15 тыс. Это уже говорит о рентабельности национальной авиакомпании.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
«Когда мы мыслим категориями „убьем или нет национального авиаперевозчика“, мы мыслим категориями советской плановой экономики. В 21-м веке нужно говорить категориями развития рынка. Рынок авиации может складываться из трех компаний. Неважно, государственных или частных. Если мы хотим, чтобы узбекистанцы перестали летать через Шымкент, нам не должно быть дела, 15 тыс. работников там трудятся или больше. Когда придут частные компании, они наймут этих специалистов», — подчеркнула Азиза Умарова.
Она также добавила, что от реализации указа президента стоит ждать только плюсов. Трагедии от того, что в этой сфере появятся новые компании, не будет.
Эксперт прокомментировала и пример турецкой авиакомпании. Когда-то авиалинии Турции были в кризисе, чтобы выбраться из него, руководство компании внедрило корпоративное управление, четкую финансовую отчетность, разработало стратегию.
Если у компании нет корпоративного управления, стратегии развития, публичной финансовой отчетности, она не будет успешна.
У «Узбекистон хаво йуллари», по мнению Умаровой, огромный потенциал, который до сих пор не исследован.
Когда самолеты НАК начнут летать каждый день из Ташкента в Нью-Йорк и перевозить жителей Центральной Азии, может, не нужно будет летать в 40 стран, как сегодня. Можно будет иметь 15 бортов. Потому что транзитные пассажиры, которых Узбекистан вывозит, — это экспорт услуг, который отражается в ВВП.
«Предлагаю отойти от парадигм плановой советской экономики и думать категориями рынка», — сказала Азиза Умарова.
Какие есть аргументы в пользу монополий?
Экономическая независимость. Независимость по всем параметрам подталкивает государство держать в своих руках все стратегические направления, отметил Камалетдинов.
Например, автомобилестроение — это не естественная монополия. Когда оно зарождалось, речи не было о монополии. Стояла цель привлечь в страну зарубежного производителя, создать для него подходящий инвестиционный климат.
Со стратегической точки зрения у государства стояла такая цель, которая была достигнута теми методами, которые мы знаем, в том числе ограничением импорта.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
«С изменением экономической ситуации отношение к монополиям тоже меняется. Нельзя сказать, что ситуация не изменилась. Когда-то монополий было более пяти тысяч. Демонополизация ни на одну секунду не останавливается», — сказал чиновник.
Реальная экономическая ситуация диктует пользу и вред от любой монополии. Есть сферы, которые эффективны с точки зрения вмешательства государства.
Например, вывоз бытовых отходов. Раньше этим занимались акционерные общества, в которых присутствовал частный капитал.
Сейчас функцию передали государственному унитарному предприятию «Тоза худуд». Потому что нужны были крупные инвестиции.
Если рынок начнет развиваться, компании проведут технологическое перевооружение, начнут нормально функционировать, в какой-то момент государство может решить их продать в частные руки. На данном этапе другого инвестора, кроме государства, не нашлось.
Юлий Юсупов объяснил, почему процесс демонополизации в Узбекистане проходит так медленно.
Многие экономисты считают, что предпринимательскую монополию (когда компания благодаря снижению издержек, продаже качественного товара по недорогим ценам завоевывает большую долю рынка) не стоит трогать, если нет барьеров вхождения на рынок других игроков.
«Как мы уже поняли, естественных монополий в Узбекистане немного. Все остальные нужно демонополизировать. Есть противоестественные монополии, которые могут быть созданы сознательно, искусственно (как автопром) или стихийно (за счет предоставления льгот). Например, мощнейшим источником монополизма было отсутствие конвертации. Но появление большого количества компаний, которые пользуются большими привилегиями, связано с прежней политикой импортозамещения, которая началась в 1996 году», — отметил независимый эксперт.
Тогда страна решила производить всё сама, было создано множество предприятий. Учитывая, что в современной экономике ни одно государство не способно производить всё самостоятельно, нужно было защищать производителей, наделять их льготами. Так создавались противоестественные монополии.
Раз Узбекистан хотел производить все внутри страны, нужно было покупать оборудование. Тогда решили стимулировать закупку импортного оборудования, для этого начали продавать валюту по выгодному курсу.
Если на рынке курс составлял 8 тыс. сумов, то для импортеров — 4 тыс. Так оборудование им обходилось в два раза дешевле.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
«Такую систему не мы придумали. Многие страны в 50−70-е годы ее использовали. Везде был полный провал. Мы наступили на грабли, на которые до нас десятки и сотни раз наступали. В 2003—2004 году ввели частично конвертацию, и экспорт увеличился в четыре раза. Экономика стала расти. В 2008 году решили наступить на те же грабли и снова закрыли конвертацию. Я очень надеюсь, что возврата назад не будет», — отметил Юлий Юсупов.
Сейчас стоит вопрос отмены льгот, открытия границ. Возникает вопрос: что делать с предприятиями, где работают тысячи человек? Тут просто другого варианта нет, кроме как начать демонополизацию.
«Почему считаем, что если открыть границу, автопром сразу закроется? Во-первых, можно оставить умеренные таможенные платежи, например, 30%. Это хорошая защита для производителя на первое время. Пока мы таможенные платежи не снизим, как бы мы ни ругали автопром, каких бы начальников ни ставили, предприятие будет себя вести так же. Поэтому предложение дать автопрому еще время — пустые разговоры. Единственный способ заставить предприятие нормально работать — развитие конкуренции, в случае автопрома — значительное снижение таможенных платежей», — сказал эксперт.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
Больной вопрос
В ходе дискуссии возник вопрос: почему автомобили GM Uzbekistan стоят внутри страны дороже, чем за ее пределами.
Представитель госсектора отметил, что автомобили на зарубежных рынках должны конкурировать с другими брендами, там цену диктовал рынок.
Поэтому, чтобы подстроиться под рынок, приходилось «корректировать налоги», а также обеспечивать конкурентность цены за счет внутреннего потребления.
Азиза Умарова рассказала, как в школе ее и остальных детей учили, что Узбекистан — одна из немногих стран в мире, которая имеет автомобильное производство.
«Мы этим очень гордились. Это позиция была верна — благодаря автопрому открылся Туринский политехнический университет, который готовит специалистов, обслуживающих отрасль. Единственное, с чем я не согласна, что ради 20 тыс. людей, которые заняты в этой отрасли, имеет смысл поддерживать ее заградительными мерами. Это размер одной большой текстильной фабрики. Это не решает вопросы занятости, а делает людей небогатыми, потому что им приходится намного больше копить, чем жителям Казахстана, покупающим наши машины дешевле», — сказала спикер.
Она также отметила, что не знает ни одной страны в мире, в которой бы протекционистские меры не имели срока.
Ни одна страна до Узбекистана не вводила мер протекционизма, которые не имели бы четких сроков окончания. Государства могут вводить программы поддержки своего производства, но на 10−20 лет.
«Думаю, нам нужно будет к этому вернуться. Нужно понимать: если мы поддерживаем местного производителя, то к определенному году они должны встать на ноги и конкурировать с другими производителями», — подчеркнула эксперт.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
Она также предложила внедрить принцип «желтых страниц», который активно применяет Казахстан, а также Великобритания, Австралия, Канада, Сингапур и другие.
Если есть три компании на рынке, которые могут оказывать определенную услугу, государственные компании в этой сфере должны быть упразднены, государство не имеет права их поддерживать.
Как проводить демонополизацию?
Надо понять, с чем связана монополия. Если это ограничения, которые государство вводит для конкурентов, значит, в первую очередь нужно снять эти барьеры.
Если она связана с высокими таможенными платежами, нужно устранить преграды для свободного доступа товаров и конкурентов, считает Юлий Юсупов.
Кроме того, нужно посмотреть работу монополистов, которые, как правило, бывают государственные. Нужно внедрять современные принципы корпоративного управления. Государство должно разработать программу по реструктуризации и приватизации.
Если нет особых причин, почему предприятие должно быть государственным (например, пороховой завод), нужно его продавать. Другое дело, нельзя это сделать в один день. Если продавать быстро, то его купят слишком дешево.
Чтобы провести демонополизацию, регулирование рынка, нужно также провести административную реформу, в том числе на уровне отраслей. Потому что монопольное положение многих предприятий и отсутствие конкуренции связано с неправильной системой управления отраслью.
В советское время в каждой отрасли были свои министерства. В годы независимости их переименовали в ассоциации, концерны, агентства, а сейчас они выполняют очень много самых разных несовместимых функций: определяют политику, выполняют контрольную функцию, выдают разрешения (исполнительная функция).
Этим должны заниматься разные организации, поэтому возникает конфликт интересов. Ассоциации должны быть представителями бизнеса — это совсем иная функция, к тому же они занимаются еще и коммерческой деятельностью. Невозможно представить, чтобы всё это осуществляла одна организация.
«Скорее всего, если проводить приватизацию, но оставить старую структуру управления, монополии останутся. Просто государственная монополия превратится в частную. В зависимости от особенности отрасли нужно делать три вещи с разной последовательностью: демонополизация, приватизация, дерегулирование», — сказал Юсупов.
Готовы ли бизнес и граждане к повышению цен вследствие демонополизации?
Если разом отпустить все неестественные монополии, как это предлагаются большинство экспертов, цены резко вырастут. Люди и бизнес к этому не готовы. Поэтому монополии до сих пор живут, сказал Улугбек Камалетдинов.
В пример он привел хлеб, стоимость которого недавно повысилась с 650 сумов до 1200. Тогда как себестоимость одной буханки хлеба превышает 2 тыс. сумов.
«Если бы мы не держали производство хлеба ниже себестоимости, то социальный взрыв был бы колоссальным. Поэтому монополии и держатся», — отметил спикер.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
Также он напомнил, что из-за ликвидации монополии в среднем на 30% повысились цены на сырье — цемент, мед, черные металлы. Цена цемента увеличилась в 4,4 раза.
«Нельзя однозначно утверждать, что одно решение даст хорошие результаты, а другое — плохие. Всегда существуют обе стороны», — сказал Камалетдинов.
Юлий Юсупов отметил, что в экономике Узбекистана накопилось много диспропорций, связанных с чрезмерным государственным регулированием цен и созданием искусственных монополий. Проведение реформы и устранение диспропорций неизбежно приведет к потерям. Он напомнил, что иного варианта у страны нет.
«Сейчас газ, свет продаются по низким ценам. Но кто за это платит? Отрасли субсидируются из бюджета, значит, из наших налогов. Последствия долгосрочной политики искусственного занижения стратегически плачевны. В эти сектора не идут инвестиции. Например, на теплоэлектростанциях устаревшее оборудование, если бы изначально там создали конкуренцию, конечно, сначала бы цены подскочили. Но за счет того, что этим занимался бы бизнес, ТЭС давно бы переоснастили, снизились бы издержки и не было бы необходимости финансировать это из бюджета», — сказал Юсупов.
По его мнению, необходимо проводить реструктуризацию, отпускать цены, это в некоторых случаях будет болезненно, но другого варианта нет.
Если снова замораживать цены, то всё больше будет накапливаться диспропорция. Рано или поздно демонополизацию придется проводить, но уже с еще большими издержками.
Другие краткие итоги:
- Быть лидером рынке по ощущениям круче, чем быть монополистом, сказали ведущие Сурен Сапов и Арсен Длянчев.
- Конкуренция увеличивает пирог, считает Хикмат Абдурахманов. Когда на рынке появляются новые игроки, они начинают увеличивать пирог за счет того, что каждый ищет сегменты целевой аудитории, добавляет опции, увеличивается продуктовая категория.
- Если права предпринимателей ущемляются, есть признаки недобросовестной конкуренции, нужно обращаться в антимонопольный комитет в составе Госкомконкуренции. За девять месяцев этого года они уже рассмотрели 397 обращений по необоснованно начисленным расчетам естественных монополий. Было возмещено 298 млн сумов, возбуждено шесть дел.
- Закон о конкуренции не работает первые два года функционирования компании. Только на третий год антимонопольный комитет может изучить их деятельность на предмет наличия монополии.
- Госкомконкуренции проводит экспертизу правительственных решений. Но даже если он даст отрицательное заключение, постановление или указ всё равно могут принять. Это предусмотрено законом. Так было, когда три раза обсуждали документ о повышении квалификации водителей в «Автотесте».
- В вопросах демонополизаци Узбекистан находится на историческом отрезке, на котором были другие страны СНГ в начале 90-х годов прошлого века.
- Государство не было вынуждено покупать Ucell. Если частная компания хочет продать долю, она выходит на рынок и продает. Сколько дадут, столько дадут. При чем тут государство, зачем оно вклинилось — большой вопрос, сказал Юлий Юсупов.
