Эта история о том, как провалы и ошибки меняют бизнес. Меняют людей. Меняют всё. Мы гонимся за успехом, не замечая, что именно неудачи двигают нас вперед.
На этот раз откровенно о своих факапах и разочарованиях рассказали Шухрат Ниязметов, сооснователь IT-компании Green White Solution, представитель компании BIC по Центральной Азии, и Фархад Норбаев, сооснователь и руководитель рекламного агентства TBWA.
В 2016 году они открыли в Алматы пиццерию «Авторская пицца», но в 2018 году оба вышли из проекта. В материале для Spot они рассказали, что именно не получилось и почему. Беседует и задает вопросы Мадина Рузматова.
Сейчас я буду говорить вам какие-то фразы, каждый из вас может либо продолжить их, либо опровергнуть или вообще отказаться комментировать.
Ваша история со стороны выглядит так: два друга, наемные менеджеры из «офисного планктона», уезжают в закат — в Алматы — и открывают бизнес — «Авторская пицца».
Там ничего не получается, они закрывают его и возвращаются в Ташкент.
Шухрат: Нет, всё было не так. Я никуда не уезжал, а Фарход еще до пиццы жил в Алматы. Я никуда не уходил, работал на тот момент в международной компании.
Фарход: Я работал в креативных агентствах, уехал в Казахстан в 2013 году, но познакомились мы раньше, когда в Ташкенте вместе работали над одним проектом. В общем, никто никуда не уезжал ради «Авторской пиццы».
С чего тогда вдруг вы решили открывать пиццерию? Просто любите вкусную еду?
Фарход: Ненавижу пиццу.
Шухрат: На самом деле идея пришла банально и глупо. Во времена студенчества я был в США и работал в пиццерии. Тогда и заболел идеей.
По задумке, каждый клиент собирает свою пиццу сам из предложенных продуктов. Как правило, такие сервисы работают на доставку.
Потом, наверное, наступил какой-то кризис среднего возраста, было несколько проектов, все они выстрелили не так, как хотелось бы.
В итоге я в депрессии, Фарход тоже. Я ему предложил: «А давай откроем пиццу? В Алматы». Мне кажется, мы хотели чем-то себя отвлечь.
Фарход, ты в 2016 году в своем интервью казахстанскому изданию сказал: «Рынок Алматы — это большое испытание для нас, мы выдержим его и будем развиваться дальше». Кажется, что-то пошло не так.
Фарход: Это нормально. Ты же не можешь, когда что-то не клеится, продолжать делать это себе в ущерб.
Шухрат: Интервью брали, по-моему, в самом начале. Когда запускаешь новый проект, всегда говоришь: «Мы крутые».
Фото: из личного архива героев
Когда именно перестало получаться?
Фарход: Во-первых, в операционных моментах мы оказались слабее из-за отсутствия опыта в ресторанном бизнесе и завышенных ожиданий.
Во-вторых, сама концепция «конструктора» оказалось пока еще мало кому интересна. В основном нам заказывали стандартные пиццы — «Маргариту», «Пепперони».
Единственное из нового формата, что у нас хорошо получилось, это адаптировать ресторанную версию «Четыре сыра с грушей» под доставку. Это был бестселлер среди женской аудитории.
Шухрат: В остальном мы сильно заморочились, и самый большой факап — постепенно ушли от первоначальной концепции, и открыли офлайн-ресторан.
Вы на свои деньги его запускали?
Шухрат: Да. Это были наши собственные деньги, заработанные в других проектах. Вложили более $100 тыс.
Фото: из личного архива героев
Открывать «Авторскую пиццу» было страшно.
Фарход: Нет, страшно не было. Ну, может быть, только в самом начале. Когда пошли первые заказы, сразу «отпустило».
До этого, когда мы затеяли ремонт, купили оборудование и привезли, я посмотрел на это всё и понял, что мы затеваем что-то большое — вот тогда страшно было, да.
А потом мы организовали вечеринку-открытие и к нам пришло больше 100 человек. Вместе с ними пришло спокойствие.
Получается, Фарход жил в Алматы, Шухрат ездил.
Фарход: Да.
Ваши паспорта вам мешали, и чувствовалось какое-то предвзятое отношение к вам.
Шухрат: У нас есть друзья из Узбекистана, которые давно живут в Алматы. Мы им тоже задавали этот вопрос — они ответили, что проблема если и есть, то у нас в голове. Возможно, так и есть, если мы именно про Алматы говорим.
Я, правда, это себе как-то додумывал. Я жил и работал в Москве год — там это ощущается ярче. Там оно не просто в голове живет, я это видел, ощущал, несмотря на то, что в офисе работал.
Фарход: Я вообще такого не чувствовал, Алматы — лучший город на Земле. Я скорее здесь, в Узбекистане, чаще чувствую себя не своим. Там мне гораздо спокойнее, я на одной волне больше с алматинцами.
Фото: из личного архива героев
Проект закрыли.
Шухрат: Мы его продали, проект работает. Правда, уже не в той концепции, в которой задумывался. Изменили меню, рецепт, но заведение работает. Я и Фарход из проекта вышли, да.
Почему вы это сделали?
Шухрат: Потому что у нас кончились деньги. Стало просто не на что его продолжать. Никто из нас не хотел обычную пиццерию. Мы хотели что-то крутое запустить, масштабное, рок-н-ролл. У нас даже компания называлась Funky Business (по книге писателя Челля Нордстрёма Funky Business: Talent Makes Capital Dance).
Фарход: Мы хотели первую центральноазиатскую франшизу пиццы запустить, то, что сейчас Dodo Pizza делает, но в fast-casual-формате (fast casual — это что-то среднее между фастфудом и рестораном среднего ценового сегмента. Ресторанное качество за приемлемые деньги и быстро — прим. Spot).
Надо рассчитывать свои силы. Когда деньги и моральные силы закончились, мы приняли решение заканчивать реализацию проекта и продавать бизнес.
Хотя Шухрат не считает это ошибкой. Вообще весь проект не считает провалом.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
Шухрат: Да, я не считаю этот опыт факапом. Финансовым — может быть. Но это отличный опыт. Лично я многое для себя понял в этом проекте, например, то, что я никогда в жизни больше не полезу в ресторанный бизнес.
Сколько стоило это понимание?
Шухрат: Ровно 0. Мы окупили бизнес — сколько вложили, столько вытащили. Вышли в ноль.
Фарход: Но, правда, потеряли два года. И выходить из проекта было сложно.
Шухрат: На самый главный вопрос я тогда так и не нашел ответа. На протяжении всего времени, от первого дня до выхода из проекта, я перечитал, наверное, все возможные книжки по ресторанному бизнесу.
Ни в одной я не увидел ответа на очень простой вопрос: «Когда закрывать ресторанный бизнес, если он не приносит прибыль?»
Никто и никогда не дает ответ. Единственный более-менее честный комментарий я услышал в одном из интервью Новикова (Аркадий Новиков, известный ресторатор в России — прим. Spot). Он сказал: «Закрывайте, когда бабки кончились». Я тогда еще подумал: «Ну это же не ответ, чувак!» Но в итоге он оказался прав.
Вспомните день, когда вы приняли решение выйти из этого бизнеса.
Шухрат: Такое решение не приходит за один день.
Фарход: Да-да. Не было такого, что «Всё, мы закрываемся» или «Заканчиваем проект». Мы к этому шли очень долго.
Больше скажу — когда закончились свои деньги, мы очень долго искали возможность развиваться на сторонние средства, просто вовремя не нашли инвестора.
Шухрат: Мы очень долго искали, хотели в Ташкент зайти. И эта череда маленьких, как ты говоришь, факапчиков — один отказ, второй отказ, еще один отказ…
В какой-то момент ты просто устаешь морально и думаешь: «Может, это и не стоит того, чтобы так бороться?»
Фарход: Сложно было сначала просто признать, что не получилось, затем — решиться на продажу. Еще сложнее — искать инвесторов.
В конце концов появилось ощущение, что не осталось сил искать дальше какие-то варианты развития.
И все-таки. В какой-то конкретный момент всё пошло не так.
Фарход: Пожалуй, когда мы открыли ресторан в офлайне. Надо признать, самая большая ошибка была именно то, что мы открылись как ресторан.
Нужно было двигаться и планомерно расти в доставке, подкручивая детали будущего механизма масштабирования. Но мы слишком нетерпеливы.
Шухрат: Мы в тот момент подумали — что-то не совсем то получается.
Фарход: У нас еще был завышенный бенчмарк, мы ставили очень высокую планку.
Когда ты ожидаешь, что будут вот такие цифры, а на практике получаются совсем другие, очень сложно с этим мириться.
Для меня лично это был очень хороший урок — не нужно ожидать ничего фантастического. Нравится — делай, не нравится — не делай.
За сколько вы в итоге вы продали «Авторскую пиццу»?
Шухрат: Скажу лишь, что мы вышли в ноль. Точную сумму назвать не могу, потому что подписал соглашение о неразглашении.
Если бы вы нашли инвестора, вы бы не закрыли для себя эту историю?
Фарход: Конечно, мы бы продолжили. У нас была крутая презентация с планом на несколько стран и лет вперед.
Шухрат: Если бы нашли ту сумму, которую мы изначально планировали (примерно от $700 тыс. до $1 млн), проект бы продолжил развиваться и стал крупнейшей сетью в Центральной Азии. Но получилось как получилось.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
Когда вы команде сказали, что выходите из проекта, как ребята отреагировали и что при этом чувствовал каждый из вас?
Шухрат: Я чувствовал облегчение. Это правда был очень сложный период, и когда мы уже приняли решение, стало легче.
Команда знала, что мы продаем бизнес — мы не скрывали этого. Не было такого, чтобы мы утром собрали команду и сказали: «Ребята, мы закрываемся».
Фарход: Я как-то в тот момент оторвал эмоционально от себя этот проект. Если честно, даже не заходил туда с момента продажи. Недавно был в Алматы, проходил мимо, посмотреть хотел — работает ли заведение. Работает. Зайти так и не смог.
Почему вы оба вернулись? Вы же могли отличную карьеру построить вне Узбекистана.
Шухрат: По семейным обстоятельствам. Не всё у нас так плохо, страна меняется, это же отлично. Я, например, очень кайфую от нынешнего Ташкента, люди начали гулять — это же круто!
Фарход: Есть объективно то, что я лично очень люблю страну, людей. Те самые душевные узбеки, которые отдадут последнее гостю. Узбекская еда. Узбекистан изменился, но меня печалит, что очень много талантливых и креативных людей уезжают из страны.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
То, что вы — друзья, вам мешало в бизнесе?
Шухрат: Я вообще считаю, что настоящими друзьями мы стали как раз тогда, когда «Авторская пицца» провалилась. До этого мы были партнерами, товарищами.
И лучше всего мы друг друга узнали как раз во время сложностей. Это, наверное, самое ценное — когда человек переживает не за потерянное время, деньги, бизнес, а за тебя.
Но я с ним делать бизнес больше делать не буду!
Фарход: А я буду (улыбается). Если честно, я вообще как-то серьезно именно владельцем или основателем быть не хочу. Я хочу быть свободным художником. Пока не всегда получается, но бизнес-часть в нашем агентстве — на стороне моего партнера.
Шухрат: Нам было сложно, в общем. Я — зануда, Фарход — творческий, очень много столкновений.
Думаю, что лучше делать что-то с тем, с кем вы взглядами на бизнес больше совпадаете.
Мне все бизнесмены до вас говорили, что лучше не идти в бизнес с родственниками или друзьями. Что думаете об этом? Делать бизнес, проваливать его, допускать ошибки и сохранить дружбу — возможно.
Фарход: Это стоит усилий, да.
Шухрат: Нам удалось, благодаря мне.
Фарход: Нет.
Шухрат: Благодаря моему спокойствию, уравновешенности.
Фарход: Если серьезно, я считаю, что дружбу невозможно сохранить, когда вы друг друга хорошо не знаете изнутри. Нам как раз это и помогло. Принятие и понимание друг друга. Мы друг друга наоборот вытягивали наверное, в самых сложных каких-то ситуациях.
Ваши близкие вас поддерживают.
Шухрат: Переживают. И это, если честно, чаще мешает, чем поддерживает. Потому что ты делаешь проект и боишься. Всегда паришься, думаешь о провалах. А тут еще переживания родных, партнеров. Это выдержать сложно.
Хочется чувствовать что-то вроде: «Чувак, давай, у тебя всё получится», но я больше ощущаю, что за меня сильно переживают.
Фарход: Меня именно поддерживают. Семья порой сильнее, чем я, верит в мои проекты, в то, что мы делаем. Даже дочка поддерживает.
Мне, если честно, стыдно, что я очень мало времени провожу с ней. Но я понимаю, что это нужно, чтобы она не сталкивалась с трудностями, с которыми столкнулся я, думаю, лет в 30 она меня поймет.
Вы оба несколько раз говорили о страхе. До сих пор бывают моменты, когда страшно?
Шухрат: Конечно, страшно. Я не умею и не люблю проигрывать. Это во многом, думаю, мешает.
В бизнесе огромных успехов добиваются либо фанатики, либо гении.
Те, кто вообще лишены чувства страха за провал. Все остальные — боятся, если тебе страшно — ты нормальный человек.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
Почему?
Шухрат: Когда ты работаешь на себя сам — ты живешь в этом деле. Просыпаешься с ним, засыпаешь. И в этом плане в корпорациях и работе наемным специалистом той самой свободы, которую все хотят, и баланса — больше.
Поэтому вот эта лживая и фальшивая история, навязанная успешными дяденьками в интервью — она не работает, и тут многих ждет самое большое разочарование, наверное.
Бизнес — это абсолютная, тотальная зависимость. И стабильности там тоже никакой почти нет. Может, за исключением каких-то очень крупных бизнесов.
Я хочу сказать еще кое-что очень важное. Нет правильных ответов. Нет формул успехов. Есть только восприятие.
Что из прошлых ошибок и провалов помогает вам в проектах сейчас?
Фарход: Я стал во многом спокойнее. Отчасти у Шухрата этому научился. Понял, что нет смысла бурно реагировать на всё вокруг.
Шухрат: Чем больше факапов, тем больше ты к ним готов. Вырабатывается иммунитет к провалам. В бизнесе это важно.
Какие выводы вы сделали из всей этой истории?
Шухрат: Я раньше еще, из другого своего провала, вынес очень важный вывод — всегда управляй сам. И, представляешь, я в «Авторской пицце» вообще о нем как-то подзабыл.
Всегда нужно управлять проектом лично. Если ты это придумал, если хочешь, чтобы было так, как ты видишь, — управляй сам. Как минимум пока не наладишь процессы.
Я считаю, что это моя вина, моя проблема, что меня не было. Я боялся рисковать по-крупному, переезжать, уходить с комфортной работы.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
Фарход: Я понял, что если дело не приносит удовольствия, оно точно провалится. Не нужно делать что-то без драйва, не работает это. И нужно вовремя признавать свои ошибки.
Последний вопрос — банальный, но он объединяет все интервью, которые я делаю для Spot. Цена провала высока, но…
Шухрат: Высока, но нужна.
